Современные принципы высшего образования имеют корни в прошлом
Уже третий год отечественные вузы работают по закону «Об образовании в Российской Федерации», но до сих пор в вузовском сообществе не утихают споры о новых задачах профессиональной подготовки. Впрочем, сколько существует высшая школа, столько она размышляет над вопросами, как учить и чему учить, не находя однозначных ответов. В России на разных исторических этапах основная миссия образования трактовалась по-разному в зависимости от существующей системы ценностей, которая и определяла задачи многочисленных реформ в этой сфере. После Октябрьской революции 1917 г. главной задачей вузов было подготовить «красных специалистов», преданных делу построения социализма, и главным принципом работы высшей школы стала пролетаризация, при которой путь к высшему образованию облегчался для выходцев из рабоче-крестьянских семей и затруднялся для других.
В конце 20-х годов, при бурной индустриализации, приоритетным признаком образования стал отраслевой подход, и на первый план вышла узкоспециальная подготовка в ущерб теоретическим знаниям. Именно тогда в СССР позакрывали почти все университеты, создав на их основе множество мелких специализированных институтов.
С началом научно-технического прогресса в середине ХХ века произошло осознание того, что специальные сведения быстро устаревают, и тех знаний, что студент получает за пять лет в вузе, ему недостаточно для профессиональной деятельности в течение всей жизни. Стало очевидно, что принцип обучения «Знания на всю жизнь» устарел, и образовательная стратегия стала определяться лозунгом «Знания через всю жизнь».
Сегодня же темпы развития науки и техники настолько ускорились, что обучение в университете можно расценивать лишь как первую ступень в процессе образования, и выпускник должен быть готов к постоянной учебе и регулярному повышению квалификации. В современных условиях задачей вуза становится развить у студента мотивацию к познавательной деятельности, научить творчески мыслить, выработать не узкопрофессиональный, а междисциплинарный подход к изучаемому материалу и в целом к знаниям – то есть «научить учиться» в течение всей жизни, обеспечить условия самореализации личности. Не случайно сегодня востребованы программы дополнительной профессиональной подготовки и второго высшего образования.
Научно-технический прогресс не только меняет содержание дисциплин, изучаемых в вузе, но и диктует необходимость внедрения в образовательный процесс новых педагогических технологий, прогрессивных методов и средств обучения, набор которых в последнее десятилетие значительно расширился. Мы видим, как видоизменяются традиционные формы аудиторной работы: лекции-монологи, привычные студентам 70-х–80-х годов ХХ века, все больше заменяются проблемными лекциями или лекциями-дискуссиями, в которых студент становится равноправным участником процесса. Мы говорим о необходимости внедрения компетентностного и личностно-центрированного обучения, ищем возможности расширения практико-ориентированного или контекстного подходов.
«Сколько новшеств!», – скажет человек, не знакомый с историей высшего образования, и удивится, когда узнает, что вузовские реформы советского периода содержали многое из того, что внедряется в сферу высшей школы сегодня. Мы говорим о переходе на многоуровневую систему высшего образования как об инновационном прорыве, между тем уровневое образование практиковалось в СССР еще в 30-е годы, когда все технические вузы были разделены на два типа. Одни в течение четырех лет готовили инженеров с широким техническим кругозором и глубокими теоретическими знаниями, способных руководить сложными производствами. Вузы второго типа имели сокращенный срок обучения и предназначались для подготовки руководителей узких производственных участков. Слов «специалитет» и «бакалавриат» тогда не знали, но по сути дела это был прообраз нынешней системы высшего образования.
Вузовские работники нынче сетуют на то, что в образовании – от школьного до высшего – уменьшается гуманитарная составляющая, что неизбежно влечет снижение интеллектуального и культурного уровня выпускников. Сопротивляясь этой тенденции, некоторые университеты вводят на негуманитарных факультетах курс «Русский язык и культура речи», совсем как в технических вузах 1930-х годов ХХ века.
Сегодня много пишут о возрастании роли самостоятельной работы студентов, но необходимость ее была признана и закреплена в официальных документах еще в первые годы советской власти. Современные требования к производственной практике студентов и пересмотр подходов к отношениям кафедр с предприятиями региона, потенциальными работодателями нынешних студентов, новые принципы организации научно-исследовательской работы с широким привлечением студентов и аспирантов тоже во многом напоминают реалии советского времени. Не случайно, многие из тех, кто получил высшее образование в эпоху СССР, сохраняют представление об эффективности традиционной советской модели высшего профессионального образования. Действительно, в ней было немало ценного и поучительного, не потерявшего значения и сегодня, и отказываться от опыта наших предшественников, как положительного, так и отрицательного, было бы неверно.
Интересно бывает узнать и о том, что думали об образовании деятели высшей школы прежних лет. Известный химик П.П. фон Веймарн, ректор Владивостокского политехнического института в 1920–1921 годах, заявил о себе как о педагоге-новаторе. Всеми силами он стремился создать такую систему образования, которая позволила бы профессорам совмещать обучение студентов с интенсивной научной работой и выпускать из стен вуза не исполнителей, а созидателей, людей с высоким коэффициентом творческой продуктивности. Его мысли пережили свое время и выглядят удивительно современно сегодня.
Преподавание, по мнению ученого, должно заключаться не в детальном сообщении подробностей, которые можно найти в учебниках, статьях и справочниках, а в изложении общих идей и принципов, объяснении основных доказательств, выявлении связей между величинами, входящими в формулы. «Надо особенно выдвигать обобщающие точки зрения, – писал он, – и не допускать одностороннего догматического изложения предмета; существенно важно не замалчивать научные разногласия и никогда не упускать случая посвящать учащегося в состояние спорных областей преподаваемой науки». По такому принципу и строят лекции преподаватели высшей школы наших дней.
Веймарн считал нецелесообразным читать в один день много лекций по разным предметам: в головах студентов складывается пестрая мозаика из научных сведений, что ведет к переутомлению. Он предлагал устранять многопредметность, по возможности согласовать содержание лекционных курсов, а центр тяжести преподавания переносить из аудиторий в лаборатории. Именно на это нацеливает практико-интегрированное обучение, активно внедряемое сегодня в нашем университете.
Что касается преподавателей высшей школы, то их отличительным признаком, по сравнению с учителями школ, гимназий и реальных училищ, Веймарн называл способность и готовность к научному труду и полагал, что в культурном государстве научная деятельность должна высоко цениться и соответственным образом оплачиваться. Важнейшим элементом нормальной научной работы он считал своевременную публикацию результатов исследований, причем, не только на русском языке, но и в иностранных научных журналах, чтобы с научными достижениями могли познакомиться и коллеги за рубежом. «Не выслуга лет является главным фактором при оценке деятельности профессора, как это проведено в старых законоположениях, – писал он, – а качество его научной деятельности». Именно на это нацелена рейтинговая система оценки труда профессорско-преподавательского состава, применяемая нынче во многих российских вузах, включая ВГУЭС.
Столько же актуальны слова Веймарна, обращенные к студентам: «Образование, образование и образование – вот девиз, около которого должны сплотиться все интеллигентные силы страны. Образование снизу доверху, ибо, если хотят видеть Россию, не порабощенную в культурном отношении соседями, необходимо развитие высшего образования нисколько не менее чем среднего и низшего. …Поднимая культуру своей родины, вы поднимаете и общую культуру всего человечества и приближаете истинное братство народов, которое, конечно, недостижимо путем насилия, как думают некоторые, и может явиться только результатом высшей человеческой культуры».
